Зубило судорожно выдохнула набранный в легкие воздух и уткнулась в плечо Змееносца, всего на секунду позволив облегчению овладеть ей. Она любила отца, хотя и боялась... Хотя и знала. что он, скорее всего, послужил причиной смерти ее матери. Косвенно или нет... Не важно... Но из-за него Стекло умерла, и это Чаруса знала точно.
Спустя секунду Зубило уже потерлась лбом о подбороджок Змееносца, радостно мурлыча:
- Я знала, что он будет искать меня, что оставит Сколотую банду... - она отстранилась, и пихнула Змееносца лапой. - Видишь? Тебя мне послали сами Тени. А меня тебе - Звезды...

- Да неужели? - Зубило притворно удивилась, и вдруг серьезно ответила, глядя в глаза Змееносцу. - Ты за меня не в ответе. Каждый сам делает свою судьбу. Ты можешь опекать, любить меня, ненавидеть.... Но в ответе за себя и свои поступки буду только я...

- Опекай и люби, мой милый, - прошептала Чаруса ему на ухо, медленно проводя языком по внутренней, нежной стороне органа слуха. Ее шерсть встала дыбом, но это лишь волнение вырываолсь наружу.  С ним они могли быть самим собой... - Скажи мне, Змееносец, почему ты не... не считаешь нас сумашедшими? - она внимательно посмотрела ему в глаза, отстранившись. - Неужели тебя не удивило то, что иы... что нас двое? Чаруса и Зубило... Спокойствие и ярость?..

Медовая наклонила точеную голову, внимательно слушая ответ Змееносца, чувствуя, как в душе зарождается радость и надежда. Шерсть то становилась дыбом, то опадала вновь. Золотистые бока взволнованно опускались и поднимались, шерсть ходила ходуном, ее ерошил ласковый ветер, делая еще более растрепанной.
- И чего ты встал? - вдруг поинтересовалась она, поворачиваясь к Змееносцу спиной, когда он закончил несвязно говорить. Мощная лапа поднялась и указала на черный провал у корней дерева, что когда-то пропах сначала барсуком, а потом и лисой. - Вроде мы нашли то, что искали...
Она принюхалась... нет, запах старый... И шмыгнула в темную, пугающую дырку в земле.

Нора оказалась не слишком большой, но им обоим хватило места... Особенно если учесть, что Зуб легла, стараясь занять место как можно меньше, и Змееносец из благоразумия сделал тоже самое. Так они и лежали - нос к носу, грея друг друга, нежно целуя, неторопливо разжигая в душах и телах страсть, а потом останавливаясь, когда накал был очень уж силен...
- Змей, - Зубило уткнулась носом в серо-бурую шерсть и расслабилась. Как же ей было хорошо... Не хотелось думать вообще ниочем, просто лежать и молчать. - А кто ты там, в племени?

- Мы другие... На самом деле другие... - после продолжительного молчания наконец произнесла Зубило, положив лапу на лапу Змееносца. - Не знаю, как объяснить... Я ведь родилась в банде, но даже тогда была одиночкой. Это... это словно смотреть на мир через призму праха. Вы, племенные, другие. Такие, как Чаруса... Вы чувствуете за кого-то ответственность, считаете, что должны его оберегать. Век одиночки недолог, Змей... Нам выпадает больше страданий, но мы и свободней... У тебя такой свободы нет... Но в этом тебе можно позавидовать...

- Слышал ли ты притчу о слепом, который попросил рассказать ему каков белый цвет? - Зубило поудобнее устроилась, и прикрыла светлые глаза. Что такое свобода? Странный вопрос он задал, и странный ответ получит. - Эта свобода стоит чужих смертей... но... эти смерти потом делают тебя несвободным... Не знаю, как точнее объяснить, но без этой свободы ты- не ты. Только слабая тень, напоминание, отражение. Эта свобода позволяет понять всю красоту мира, ощутить его всей кожей. Да, Чаруса говорила мне, что они... вы... племенные... тоже знаете, что это такое... Но не так. Это как... как наркотик. И в тоже время свободу очень легко потерять. А иногда свобода превращается в безразличие, и это очень плохо... - медовая тщетно старалась объяснить вещи, которые не имеют ни имени, ни описания. И все же старалась, пусть путанно, но разъяснить...

- Я знаю, что ты чувствуешь... На самом деле, наверное, тебе в чем-то повезло - ибо не каждая одиночка может понять племенного. Но Зубило может, потому что у нее есть я, - задумчиво проронила Чаруса, наблюдая за тем, как постепенно в норе густет мрак. Она чуть шевельнул хвостом, и поцеловала плечо Змееносца, ласково провела лапой по серо-бурой шерсти. - И все-таки ты удивительный кот, Змей... Я не знаю, что ждет нас троих дальше, но тебя я готова защищать от всего... Знаю, звучит глупо и напыщенно, но это так...

Чаруса секунду советовалась с Зубило, а потом положила на его лапы свою свободную, и тихо ответила:
- Нет... Мне так не кажется. Ты... ты был сломлен тогда... Что-то тебя подтачивало изнутри. И хоть сейчас я не вижу в твоих глазах отсвет Смерти, но Тень твоя еще слишком бледна. - для Змееносца это звучало полной чушью, зато Зубило все отлично понимала, хоть и не верила. Впрочем, никогда не лишне подстраховаться. - Чаруса права, - вступила бесшабашная, ласково целуя Змееносца вновь, и хрипло рассмеялась. - Пока я тебя буду оберегать, а потом, может быть, позволю и тебе оберегать меня... А сейчас спи, любимый... - Чаруса извернулась и лизнула кота в глаза, заставляя закрыть их. - И пусть тебе снятся хорошие сны...

Медовая положила голову на серо-бурую шерсть, и прикрыла глаза, тяжело вздохнув. Ей тоже нужен был отдых, ибо уже несколько дней кошка практически не спала и не ела. Странно, что вообще на лапах держится...
...Сны были странные, сменяли один другой, вертились как цветная круговерть. Изредка кошка стонала, вздрагивала, но серо-бурая шерсть и родной запах каждый раз успокаивали ее...

- Здравствуйте, девочки... - мягко прошуршал знакомый до боли голос. Белоснежное марево сгустилось, и в темноте возникла фигура кошки... расплывчатая и подернутая туманом.
- Маиа... - один сон на двоих... Две кошки, похожие и в то же время разные до неузнаваемости. - Мама...
- Берегите его, дочки, берегите...
... Сны кружились, лапы и уши у медовой подергивались, кончик хвоста тревожно бил по земле...

офф: нет, можешь свой следующий начинать с утра)

Зубило, будто почуяв что-то неладное, дернулась во сне, но не проснулась. Лапы ее дрогнули, шерсть встала дыбом, и чуть шевельнулись губы, когда кошка вдруг прошептала:
- Отец... - слово, наполненое надеждой, любовью и страхом. Хвост неспокойно шевельнулся, а мордочка чуть наморщилась, будто медовая не знала, плакать ей или смеяться.
Он часто приходил к ней в снах - спокойный, молчаливый и грустный... Чем-то смутно похожий на Змееносца, только в бирюзовых глазах больше печали и обреченности. Порой он тихо шептал6 "Я кое-что подарю тебе"... И выпускал длинные когти, смазанные ядом...

Очередной солнечный луч вновь будто мазнул яркой позолотой по медовой шкуре, пробежался по длинным, не так давно зажившим шрамам, отразился в глазах Змееносца...
...-Добро и зло по-своему едины, но это вовсе не означает, что мы должны мириться с этим единством... Вся сложность в том. что нет добра абсолютного. например - нам надо накормить слабых и больных, и для этого мы убиваем мышей... Но ведь и у них есть слабые и больные, и они порой помогают им, - медовый кот чуть прищурился и отвел бирюзовые глаза от солнца. - Самое главное, - тихий, спокойный голос, казалось, проникал в самую душу, - это не запутаться... не поставить все с ног на голову... Понимаешь, Ряска?
- Понимаю, пап, - котенок прижался к теплому пушистому боку и вдохнул запах трав, в который примешивался странный, сладковатый запах тисса.
...Яркие голубые глаза открылись, потом вновь закрылись... Зубило сладко зевнула и чуть потянлась, разминая затекшие мускулы...
- Утро доброе, Змей, - хриплый альт нарушил тишину, и кошка чуть привстала, повернулась и поцеловала серо-бурого.

Зубило ласково мурлыкнула, и легонько провела хвостом по серо-бурой шерсти, стараясь одарить его в ответ.
- Как лапа? - мелодичное сопрано принадлежало Чарусе, которая никогда не теряла головы, но этот вопрос волновал не только ее, но и саму Зубило.
В голове пронеслись мысли о том. что лучше сделать - сначала поохотиться, и пойти в город, или по дороге постараться поймать добычу? В любом случае бывшая одиночка понимала, что их завтрак лежит на ее совести.