Когда золотистая кошка вновь коснулась его плеча, Змееносец чуть заметно вздрогнул, а потом прижался к кошке, пожалуй, немного сильнее, чем было бы нужно, чтобы идти. Словно боялся, что если не будет этого прикосновения, то она исчезнет, оставит его здесь в одиночестве.
- Не надо извиняться... Никто ни в чем не виноват...

Змееносец знал, что надо отстранится, знал, что это будет лучше и правильнее. А еще он знал, что ни за что не сделает этого шага назад.
Он ответил на поцелуй, очень осторожно, в любую секунду ожидая, что теперь уже Зубило в смятении отпрянет назад.
Зачем? - давешний нелепый вопрос бился где-то на грани разума.
Но впервые за много лун Змееносец отказался слушаться собственного разума.
Да, эта история не кончится добром. Да, с этой ситуацией надо будет разбираться. Но все это будет потом, не сейчас.
Слаженные мысли исчезли, словно их и не было. И залитый солнцем лес тоже поддернулся дымкой нереальности, будто и он тоже не существовал. Существовали только Змееносец и золотистая кошка, казавшаяся одновременно двумя разными существами. Все остальное было не важно....

Поцелуй, длившийся, казалось, целую вечность, или одно томительно-сладостное мгновение, закончился. Не оборвался, нет, просто незаметно сошел на нет - и теперь они оба просто стояли рядом, все еще тесно прижавшись друг к другу. Змееносец закрыл глаза, чтобы еще на несколько секунд сохранить это ощущение единства, прежде, чем яркий, зеленый, летний мир ворвется в этот крошечный, только на двоих, мирок.
В голове было блаженно пусто - ни мыслей, ни воспоминаний... Потом все оборвалось.
Змееносец вдохнул запах летнего ветра, смешанный с теплым запахом шерсти. Открыл глаза и обернулся к золотистой кошке.
- Зубило, я... - Змееносец замолк, не зная что сказать.

Просто быть рядом... Не жаль потратить целую вечность - но вечности у них не было.
Кажется, они шли к деревьям, искать логово. И хотя Змееносец теперь уже решительно не понимал, почему это было нужно, эта цель была не хуже и не лучше любой другой.
Змееносец мурлыкнул низко и тихо и даже не шагнул, просто перенес вес тела на передние лапы, намереваясь сделать шаг. Укушенная лапа предательски дрогнула, но Змееносец не обратил на это внимания. Не до того теперь...
- Идем... - кажется, он так и не рискнул нарушить молчание, и слов о так и осталось непроизнесенным...

- Да, пожалуй, - Змееносец прищурился на яркие солнечные блики.
Странное дело - сегодня утром я едва не умер... А теперь... - додумывать мысль до конца не хотелось - потому что неприменно пришлось бы думать о том, что рано или поздно кроме легко и пьянящего "сейчас" будет "потом", от которого Змееносец уже привык не ждать ничего хорошего.
- Зубило, как ты оказалась там, в низине? - этот вопрос мучал Змееносца достаточно давно. Низина была абсолютно пустынна, когда он пришел туда, мох не хранил запахов ни одного живого существа.
- Если не хочешь, можешь не отвечать...

- Кажется, доказывал самому себе что имею право на существование. Надо сказать, довольно странным способом, - Змееносец задумался, прежде чем ответить - ему и самому было сложно объяснить, что им тогда двигало. - На самом деле все несколько сложнее, но это действительно долгая история...
Что же мы оба наделали, Зубило?

- Ты снова извиняешься, зачем? - Змееносец чуть улыбнулся, - Важны не слова, важен говорящий, а сами по себе слова почти ничего не значат.

- Тронул бы, причем сильнее, чем может показаться. Потому что ты - это ты, я это я, а ранить словом может только тот, кто дорог. Мы говорим об одном и том же, - мягко ответил Змееносец и оглянулся. Они и не заметили, как подошли вплотную к дереву и теперь стояли между узловатых корней, разговаривая.

Никогда не знаешь, что она сделает. С ней как с огнем играть.
Вот и сейчас Змееносец ожидал чего угодно, но не объятий.
- Зубило... - тихо произнес он, словно собираясь что-то спросить, но замолчал. Мягко поцеловал, вкладывая в этот поцелуй всю ту нежность, на которую был способен.
И... высвободился из объятий  медовой кошки одним плавным движением. Замер буквально в одном шаге, в серых глазах - тоска и боль.
- Что же мы с тобой наделали, Зубило...

Змееносец знал, что она будет рассержена и обижена, знал, что придется многое выслушать, но не предполагал, что будет так больно - каждое слово как удар.
- Трус? Что ж, наверное, так. Я уже лишился всего, что у меня было, да и ты, наверное, знаешь, что такое пустота в сердце - иначе не свела бы судьба нас вместе. Год назад, когда все закончилось - и счастье, и любовь, и месть, и даже боль притупилась, я решил, что моя жизнь закончилась. Я же умирать сюда пришел - не сейчас, так потом, не от яда, так от когтей и зубов других котов. Сказка о смерти не может просто так превратиться в историю о любви... Да, я боюсь - я давно понял, что приношу несчастье тем, кого люблю - но это суеверие, глупость. Я не знаю как объяснить... Мы разные, как огонь и лед - и если будем вместе - уничтожим друг друга. Я не боюсь смерти, но тебя ей не отдам. Нет, все не те слова, я и объяснить ничего толком не могу... Это даже хорошо - тебе будет за что ненавидеть меня. Такие раны заживают... Если сможешь, прости меня.
Серо-бурый кот перешагнул через шершавый корень дерева и обернулся.
- Кстати, это ведь совершенно не важно, сколько  у тебя имен, сколько у тебя лиц. Зубило, Чаруса, не важно. Ты напомнила мне, что такое жизнь и что такое любовь, я безгранично тебе благодарен. Видно, так уж заведено - я снова плачу болью за добро...

Что ты делаешь? Что ты говоришь? - серде глухо колотилось о ребра, умоляя  вымолить прощенье, а там - хоть потоп.  Нет, пусть она живет, долго и счастливо - а боль и смерть пусть останутся мне. Но ведь это тоже боль... Эта боль поможет ей стать сильнее. И заставит навсегда разочароваться в любви... Может быть, это к лучшему? Чем обоим сгинуть... НЕТ!

Он никуда не ушел - стоял теперь в двух шагах от дерева, низко опустив голову.
- Я не могу уйти - должен, но не могу. Нерешительный трус, ты как всегда права. Ты говоришь, что словом можно убить, ты даже знаешь, каким именно словом - так произнеси его...

На одной чаще весов было прошлое - воспоминания, пропитанные болью и злобой, множество смертей, и при этом - ясная память о самых счастливых днях, когда никто еще не мог предположить, что все обернется тьмой. На той же чаше весов свинцовой гирей покоилось, что Змееносец привык считать частью самого себя - ледяное спокойствие, душа одиночки без семьи и племени, равнодушие ко всему. Он привык уже прятаться за ледяной стеной - так было проще. На другой чаше весов - всего ничего - душа, которая рвется на клочки с каждым шагом в сторону леса, сердце, которое, кажется, только сейчас начинает биться по-настоящему, но главное - эта золотистая кошка с бирюзовыми глазами, рядом с которой хочется быть всегда. Подарок судьбы? Кто-кто, а Змееносец твердо знал - не бывает таких подарков без спрятанной ядовитой пружинки.
Я всего лишь хочу, чтобы с ней не случилось ничего плохого...
Кому ты лжешь - ты просто боишься стать причиной возможного зла.
Слишком много боли и смертей - с меня хватит...
Так сам разомкни этот круг
Я пытался уже - ничего не выйдет.
Тогда живите и будьте счастливы до тех пор, пока не придет беда.
А потом?
Не все ли равно, что будет потом? Когда подснежник пробивается сквозь ледяную корку к свету, разве думает он о том, что ночью мороз убьет его?

Перешагнуть обратно через корень дерева оказалось совсем легко. Ничего не говоря, Змееносец подошел почти вплотную к Зубило, или к Чарусе - да и важно ли? - он знал, что его услышат обе.
- Я вел себя как эгоист и дурак, да и как трус - чего уж греха таить? Если ты прогонишься меня, то будешь права, если позволишь остаться, то будешь милостива. По своей воле я уже никуда от тебя не денусь, леди. Всем нам вполне хватит места в этой бестолково-прекрасной жизни, ведь так? Но только если ты сумеешь простить меня... - глаза Змееносца мягко сияли серебром. Будь что будет...

- Все будет хорошо...
До чего странно все это - шептать что-то бессмысленно ласковое, обменирваться поцелуями, ловить губами соленые капельки слез, и знать, сердцем чувствовать, что это слезы счастья, кататься вдвоем по летней, ярко-зеленой и пряной траве, оставляющей зеленые полосы на шерсти.
Словно ничего и не было до этого.
- Я никогда тебя не оставлю...
Все будет хорошо...

Стоит лишь на время забыть о каком-нибудь обстоятельстве и оно обязательно окажется очень важным...
Собственно, уж про факт собственной принадлежности к Кровавому племени забывать уж точно не стоило. А врать смысла не было. Заранее ожидая совершенно любой реакции, Змееносец просто кивнул.

- Они... Мы зовем себя Кровавое племя. Хотя от банды мы немногим отличаемся - нас мало и с каждым днем становится только меньше. А здесь, в лесу, мы враги практически для всех.
Змееносец немного помолчал, глядя в бирюзовые глаза Зубило.
- Я хочу всегда быть рядом с тобой, а значит, или мне придется бросить их, либо тебе - пойти со мной. Я не стану сопротивляться, если ты выберешь первый вариант, не стану настаивать на втором. Выбирать - твое право...
Короткая пауза.
- Знаешь, мне немного жаль их - они ведь не злые, просто их слишком часто предавали и продолжают предавать, всех в них видят врагов. А они всего лишь пытаются быть свободными...